И учителям объясните.
Я всегда говорю, что я в первую очередь мать троих детей, а уже во вторую — детский психолог, пишет доктор Лиз Матеис на сайте The Mighty.
Я работаю со многими детьми, подростками, молодыми людьми (и их семьями) с СДВГ, тревожностью и нарушениями обучаемости. Я также вхожу в родительский комитет в школе своих детей, где учатся дети с этими и другими нарушениями. Я работала школьным психологом в государственной школе и давала рекомендации детям.
За годы своей практики я не раз слышала жалобы родителей на то, что многие не понимают и недооценивают те затруднения, с которыми сталкиваются их дети.
Что такое нарушение обучаемости?
Нарушение обучаемости, дисфункция сенсорной интеграции, тревожность, СДВГ (и многие другие нарушения) невидимы. Уникальный склад каждого ребёнка определяется его окружением (родителями, учителями, педиатрами, психологами и т. д.), но его невозможно предугадать заранее, он меняется и не сопровождается набором инструкций.
Что это значит для вас как для родителя ребёнка с невидимым нарушением? То, что вам придётся отстаивать права своего ребёнка, пока он/она не научится делать это самостоятельно. Это значит, что вам придётся просвещать учителя, директора, наставника своего ребёнка, потому что его сильные и слабые стороны неочевидны и зачастую непонятны.
Расскажу вам историю. Однажды я была волонтёркой на школьном уроке моей дочери, когда она ходила в первый класс.
Милейший мальчик с СДВГ хотел посмотреть книжку из серии про «Любознательного Джорджа». Наставница стояла над ним с таймером и зудила: «Выбери книгу. У тебя есть 3 минуты, чтобы выбрать книгу. Ты уже выбрал книгу?»
Бедняжке даже не дали возможности подумать. Я видела, что он всё больше нервничает, причём угроза исходила от профессионала, чьей задачей было помочь ему сделать выбор.
Не буду врать: эта ситуация вывела меня из себя. Она знала о его диагнозе и была знакома с его особенностями (хочется думать), но при этом заговаривала его, не давая даже возможности подумать о своём выборе. Мальчик всё больше и больше тревожился.
Я тоже тревожилась всё больше. Поэтому я подошла, присела рядом с ним на пол, посмотрела ему в глаза и сказала: «Тебе сегодня трудно сделать выбор?»
Он ответил: «Да».
Я спросила: «Чем я могу тебе помочь?»
Он сказал: «Я уже прочитал все книги про Любознательного Джорджа, поэтому мне нечего выбирать».
Я спросила: «Может быть, ты хочешь почитать какую-то другую книгу?»
Он сказал: «Нет».
То есть он, по сути, застрял. Никто не спросил у него, почему ему так трудно выбрать книгу. Но у него над головой нависал таймер, и это давление выводило из себя нас обоих!
Ему грозил поход к школьному психологу из-за поведенческих проблем, а я не знала, как решить эту проблему.
Мальчик всё больше терял над собой контроль. Он начал сбрасывать книги с полки. Я не могла на это больше смотреть.
Я сказала наставнице: «Пожалуйста, выключите таймер, и давайте обсудим это с ним. Он застрял».
Она ответила: «Вы ему потакаете. Он должен сделать выбор».
Я даже не знала, как ей ответить. Я посмотрела на мальчика и сказала: «И как мы решим эту проблему?»
Он сказал: «Ну, я могу взять книгу, которую я уже читал».
Я ответила: «Отличная идея! Так и сделай!»
Размышляя над тем случаем, я поняла, что мальчика, по сути, наказывали за его отклонение. У него была наставница, которую назначают в случае, если ребёнку нужна поведенческая, эмоциональная, социальная либо учебная поддержка. Однако было очевидно, что она считает его проблему поведенческой, а его поведение — умышленным и манипулятивным.
Я не нейробиолог, но я знаю, что за СДВГ и тревожностью стоит нейрохимический дисбаланс и что при СДВГ и нарушениях обучаемости наблюдаются изменения в строении мозга. То есть подобные нарушения ничем не отличаются от диабета, при котором поджелудочная железа не вырабатывает достаточно инсулина. Но ведь никто не будет требовать от диабетика: «Просто попроси свою поджелудочную железу вырабатывать больше инсулина. Вперёд! И поскорее!»
Само собой, запрещать ребёнку идти на перемену или лишать его баллов в игре — несправедливо, когда он пытается соответствовать невыполнимым для него требованиям. Глупо ждать, что ребёнок вдруг начнёт вести себя «как положено» только потому, что уже прошло три месяца с начала учебного года.
Это нарушение. Так же, как человек в инвалидном кресле не может подняться по ступенькам, ребёнок с СДВГ, тревожностью или нарушением обучаемости не может учиться без ежедневной поддержки. Скорее всего, это изменится со временем, но поддержка, похвала и предоставление выбора — гораздо лучший способ добиться этого, чем таймеры и наказания.
Короче говоря: не наказывайте ребёнка за его отклонение. Идите на уступки и помогите ему компенсировать в себе этот недостаток.
Если вам кажется, что особенности вашего ребёнка вызывают непонимание, договоритесь о встрече с его учителем и предложите ему варианты разрешения трудных моментов, возникающих в ходе учёбы.
Например, пусть ребёнку позволят отдыхать между уроками. Пусть дадут ему какое-то ежедневное задание, которое поднимет его самооценку. Пусть разрешат решать примеры стоя.
Какой ребёнок хочет каждый день ходить в школу и мучиться? Никакой. Ни один человек не захочет проводить каждый день в мучениях, не получая взамен и доброго слова.
Давайте же вместе поможем нашим детям учиться лучше!