В какой-то момент до 1680 года английский педагог Чарльз Мортон сделал поразительное открытие. Он определил, что ласточки живут на Луне. Как он объяснил в своем «Физическом сборнике», это очевидно. Ведь все знают, что ласточки исчезают зимой, но никто не в курсе, куда они отправляются. Более подробно о предположениях английского ученого XVII века поговорим далее.
Расчеты Мортона
Мортон искал ласточек повсюду. Он понял, что они не прячутся в своих гнездах, в расщелинах деревьев или даже на дне водоемов. Поэтому он рассуждал, что они должны быть где-то еще, где никто не может их найти. А именно – на Луне. И почему бы нет? Мортон хорошо знал, что Галилей нашел горы и моря на Луне 70 лет назад. И он, вероятно, также читал книгу «Человек на Луне» Фрэнсиса Годвина (1638 г.), в которой воображаемый путешественник встречает на естественном спутнике Земли расу птиц.
Мортон утверждал, что путешествие ласточек не такое трудное, как можно себе представить. По его расчетам, птицы летели на Луну со средней скоростью 200 км/ч в течение двух месяцев. Во время перелета им не приходилось испытывать сопротивление воздуха, и они не были подвержены гравитации. У них имелся избыток жира, который они накапливали в течение летних месяцев. Большую часть времени птицы спали, просыпаясь лишь тогда, когда чувствовали лунный холод.
Это была, конечно же, самая ужасная ерунда. Мортон просто обязан был предложить такое причудливое решение тайны местонахождения ласточек. Ведь оно должно было стать результатом интенсивной битвы за природу научных рассуждений, которая бушевала веками и бурлит сегодня.
Таинственные гирундины
Как и многие самые сложные проблемы, «проблема с ласточкой» поначалу не казалась такой сложной. Древние греки, зоркие наблюдатели за природными процессами, знали, что ласточки часто исчезают. В самом деле, настолько пресловутым было отсутствие ласточек, что поэты и драматурги использовали их как средство для отображения наступления зимы и возвращения весны. В своих «Работах и днях» поэт Гесиод отметил, что, когда «ласточка с пронзительным голосом» пришла «призвать людей к рассвету», время для обрезки лоз прошло. А комедиограф Аристофан писал, что появление этих птиц является признаком того, что люди должны «продать свою теплую тунику и купить легкую одежду». Здравый смысл подсказывал им, что ласточки мигрируют за границу.
Беда началась с Аристотеля. В отличие от многих ранних философов, чей подход был по сути анекдотическим, его попытка понять мир природы была основана на структурированной методологии. Сначала он наблюдал за ласточками настолько тщательно, насколько мог, а затем пытался вывести общие истины об этих птицах, основываясь на том, что он видел. Это было значительным достижением. Но любовь Аристотеля к обобщению привела его к необычному выводу. В своем труде Historia animalium он отметил, что некоторые ласточки были обнаружены «в полых местах и у них почти не было перьев». Исходя из этого, он рассуждал, что, хотя одни ласточки мигрируют, другие предпочитают зимовать в дуплах деревьев в зимние месяцы.
Ни пришествие Ренессанса, ни «Вояжи открытий» не повлияли на популярность тезиса Аристотеля. Хотя классические тексты были прочитаны более критически, гибернация ласточек продолжала получать широкое признание. В третьем томе своей «Жизни истории» (1551 г.) швейцарский натуралист Конрад Гесснер безоговорочно повторял взгляды Аристотеля. В календаре Шепардов (1579 г.), Эдмунд Спенсер заметил, что весна начинается, когда ласточка «выглядывает из своего гнезда».
В дальнейшем стали появляться еще более нелепые версии теории Аристотеля. Самый необычный вывод пришел от шведского архиепископа Олауса Магнуса. В Historia de gentibus septentrinalibus (1555 г.) Магнус заявил, что ласточек часто можно увидеть ныряющими в лужи, где они пили воду. Именно поэтому они зимуют не в дуплах или гнездах, а под водой. В конце осени, пояснил он, они собираются над озерами и реками, а затем погружаются в водоем и опускаются на дно. Там они остаются до наступления весны. По словам Магнуса, этот факт хорошо известен рыбакам.
Эксперимент Джона Хантера
К началу 17-го века популярность теории Аристотеля начала ослабевать. После публикации Фрэнсиса Бэкона Novum Organum (1620 г.) новый подход к научному мышлению получил широкое распространение. В прошлом существовала тенденция дикого обобщения нескольких случайных наблюдений и принятия авторитета традиции. Но теперь было признано, что ни одно предположение не может считаться истинным, если оно не основано на проверенных фактах. Важным центром этого нового метода был Кембридж, где вокруг Джона Рэя начала формироваться группа натуралистов.
Из них самым примечательным был Фрэнсис Виллугби. Применив метод Бэкона к изучению орнитологии, он понял, что для правильного понимания птиц необходимо систематически наблюдать за ними. С этой целью он путешествовал по всей Европе в поисках подходящих образцов. В своем труде Ornithologiae libri tres (1676 г.) он бросил вызов полученной мудрости, в том числе о ласточках. Не найдя никаких доказательств зимней спячки, он отверг представление о том, что они проводят зиму либо в дуплах деревьев, либо на дне озер. Он не сомневался, что они мигрируют в теплые края. Когда же усовершенствования в кораблестроении и навигации сделали нормальным пересечение океанов, он без труда проверил, что ласточки могут путешествовать на большие расстояния.
Признавая, что наблюдение не может быть отрицательным, Джон Хантер решил экспериментально проверить теорию гибернации. Сначала он оборудовал ледник искусственными корнями и самодельным водоемом. После Джон выпустил в конструкцию 20 ласточек в конце осени и ждал, чтобы увидеть, как они впадут в спячку. Но все птицы умерли. Это было ужасным доказательством того, что теория Аристотеля была ошибочной.
Разгадка тайны
Ученые никак не могли понять, куда мигрируют ласточки. Все хотели знать ответ. В «Ласточке» (1797 г.) поэт Шарлотта Смит представила «индийского мудреца», который мог говорить на языке птиц и хотел знать, из какой дикой местности ласточки прилетали через море.
Рене Декарт утверждал, что, поскольку чувства могут быть обмануты, знание не должно основываться только на наблюдении. Это понимание было особенно важно для математики. Но некоторые ученые полагали, что дедуктивное рассуждение может также быть применено к естественным наукам. Чарльз Мортон был среди них. Хотя его идея о том, что ласточки мигрируют на Луну, была явно нелепой, это была достаточно разумная попытка решить проблему. Учитывая степень научного знания в конце 17-го века, каждый шаг его аргументации был совершенно логичным. Конечно, это было не менее правдоподобно, чем любое другое объяснение - как отмечали многие поэты.
Только в 19-м веке тайна была окончательно разгадана путем наблюдения. По мере того как британское правление в Индии становилось все более мощным, а европейский колониализм распространился по всему южному полушарию, натуралисты стали свидетелями того, как ласточки перелетают в другие страны. К 1864 году Алджернон Чарльз Суинберн смог с уверенностью заявить, что ласточки летят «к солнцу и на юг».
Но то, как ласточки попадают на другую сторону света, все еще остается загадкой. Хотя недавно было доказано, что они чувствуют магнитное поле Земли, способы, с помощью которых они воспринимают его колебания, еще не установлены. Одни полагают, что глаза ласточек приспособлены улавливать мельчайшие детали в пространстве. Другие считают, что у них хорошо развит слух. Правда, однако, остается неуловимой. Даже после многовековых споров мы все еще далеки от понимания таинственной ласточки.