Это случилось почти 30 лет назад, в праздничный день 8 марта 1988 года. Известная на всю страну большая и дружная семья Овечкиных – мать-героиня и 10 детей от 9 до 28 лет – вылетела из Иркутска на музыкальный фестиваль в Ленинграде. Везли с собой кучу инструментов, от контрабаса до банджо, и все вокруг радостно улыбались, узнавая «Семь Симеонов» – сибирских братьев-самородков, играющих зажигательный джаз.

Но на 10-километровой высоте народные любимцы вдруг достали из футляров обрезы и бомбу и велели лететь в Лондон, иначе начнут убивать пассажиров и вообще взорвут самолет. Попытка угона обернулась неслыханной трагедией

«Волки в шкуре Овечкиных» – так писала о них потом ошеломленная советская пресса. Как получилось, что солнечные, улыбчивые парни превратились в террористов? С самого начала во всем винили мать, якобы воспитавшую старших сыновей честолюбивыми и жестокими. Плюс на них как-то легко и сразу обрушилась шумная слава, и это напрочь снесло им голову. Но также некоторые увидели в Овечкиных страдальцев, жертв абсурдной советской системы, которые пошли на преступление, чтобы просто «жить по-человечески».
Огромная семья жила в небольшом частном доме на 8 сотках на окраине Иркутска: мать Нинель Сергеевна, 7 сыновей и 4 дочери. Самая старшая Людмила рано вышла замуж и уехала, к истории с угоном она никак не причастна. Отец умер за 4 года до этих событий – говорят, был до смерти избит повзрослевшими сыновьями Василием и Дмитрием за свои пьяные выходки. С самого детства под команду матери «Ложись!» они прятались от папашиного ружья, из которого тот пытался стрелять по ним через форточку. Овечкины в 1985 году. Слева направо: Ольга, Татьяна, Дмитрий, Нинель Сергеевна с Ульяной и Сергеем, Александр, Михаил, Олег, Василий. Седьмой брат Игорь с фотокамерой остался за кадром.
Мать – женщина «ласковая, но строгая» (по словам Татьяны) – пользовалась беспрекословным авторитетом. Сама она росла круглой сиротой: в голодные военные годы ее собственная мать, вдова фронтовика, была убита пьяным сторожем, когда тайком выкапывала колхозную картошку. Нинель выработала железный характер и такими же воспитывала сыновей, только у них все это переросло в безжалостность и беспринципность.
Нинель Сергеевна Овечкина
С соседями Овечкины не дружили, жили обособленно своим кланом, вели натуральное хозяйство. Позже их единодушие и замкнутость на себе стали сравнивать с сектантским фанатизмом.


Все парни в семье учились в музыкальной школе, играли на инструментах и в 83-м основали джазовый ансамбль «Семь Симеонов», по названию русской народной сказки о близнецах-умельцах. Уже через два года, после участия в фестивале «Джаз-85» в Тбилиси и передаче Центрального телевидения «Шире круг», они стали всесоюзными знаменитостями.
«Семь Симеонов» на улицах Иркутска, 1986 г.
Про удивительную семью, гордость всей Сибири, сняли документальный фильм. Ребята вели себя замечательно, съемочная группа была от них в восторге, а вот с матерью пришлось тяжело. Одна из редакторов ленты, Татьяна Зырянова, позже рассказывала, что Нинель Овечкина была уже тогда переполнена гордыней, возмущалась, что семью «показали крестьянами», а не «артистами» и решила, что так их хотели унизить.
Нинель Сергеевна. Кадр из фильма.
Впрочем, гордыня была и у взрослых сыновей. В своем дневнике мать как-то дала им всем характеристики, так вот про старшего Василия она написала: «Гордый, высокомерный, недобрый». Именно под его влиянием братья презрительно отвергли учебу в знаменитой Гнесинке, куда их приняли без экзаменов. «Симеоны» возомнили себя необычайными талантами, готовыми профессионалами, которым не хватает лишь мирового признания. Они на самом деле играли очень неплохо – для самодеятельности, но со временем без опытного руководства, под опекой матери, которая и так считала их гениями, неизбежно деградировали. Публику скорее впечатляла их братская сплоченность и умилял Сережа, который был ростом с собственное банджо.
РИА Новости / Петр Малиновский

Недовольство и злоба копились у Овечкиных и по другой причине: всесоюзная слава не приносила никаких денег. Хотя государство выделило им сразу две трехкомнатные квартиры в хорошем доме, оставив и старый пригородный участок, они не зажили, как в сказке, припеваючи. Семья бросила заниматься сельским хозяйством, а музыкой было не заработать: им просто запретили выступать с платными концертами.
«Семь Симеонов» с матерью возле своего сельского дома
Заброшенный дом Овечкиных в наши дни
Овечкины мечтали о собственном семейном кафе, где братья играли бы джаз, а мать и сестры отвечали за кухню. Уже через пару-тройку лет, в 90-е, их мечты могли бы сбыться, но пока частный бизнес в СССР был невозможен. Овечкины решили, что родились не в той стране, и загорелись идеей навсегда уехать в «заграничный рай», о котором получили представление, побывав в 1987 году на гастролях в Японии. Три недели «Симеоны» провели в городе Канадзава – побратиме Иркутска и получили культурный шок: магазины ломятся от товаров, ярко сияют витрины, тротуары освещаются из-под земли, транспорт ездит бесшумно, улицы моют шампунем и даже в туалетах цветы, как взахлеб рассказывали сыновья матери и сестрам. Часть семьи, по тогдашнему принципу, не выпустили, чтобы гастролеры не подумали сбежать к капиталистам, обрекая оставшихся на родине на позор и нищету.
Вернувшись с полностью измененным сознанием, братья затеяли побег, а мать под впечатлением от рассказов о сытой и красивой загранице их поддержала. Решили, что если бежать, то всем сразу. Единственным способом они видели вооруженный захват самолета – к тому времени на слуху были многочисленные истории угонов, включая успешные. На случай провала была твердая договоренность – покончить с собой. Под свои планы Овечкины выбрали рейс Иркутск – Курган – Ленинград, самолет Ту-154, вылет 8 марта. На борту, помимо 11 угонщиков, было 65 пассажиров и 8 членов экипажа. Оружие – пару обрезов из охотничьих ружей с сотней патронов и самодельные бомбы – пронесли в футляре контрабаса. Из прежних поездок братья усвоили, что инструмент не проходит в металлодетектор, и что, узнав «Симеонов», багаж досматривают поверхностно, лишь для галочки. А тут – у проверяющих праздничное настроение, да и самые младшие дети, Сережа и Ульяна, вовсю стараются, отвлекая их смешными ужимками.
Первую часть пути «артисты» вели себя весело и мирно. Подружились со стюардессами, особенно с 28-летней Тамарой Жарко́й, показывали им семейные фото. По одной из версий, Тамара была подругой Василия и ради него полетела не в свою смену. Когда на втором отрезке маршрута 24-летний Дмитрий Овечкин передал ей записку: «Следовать в Англию (Лондон). Не снижаться, иначе самолет взорвем. Вы под нашим контролем», - она приняла все за шутку и беззаботно рассмеялась. Потом до самого конца Тамара делала все возможное, чтобы успокоить террористов, которые ежеминутно грозили начать убивать пассажиров и взорвать салон. Она сумела убедить их, будто самолет, которому не хватало топлива до Лондона, сядет на дозаправку в Финляндии, тогда как на самом деле он приземлился на военном аэродроме Вещёво под Выборгом, где уже была наготове группа захвата. На воротах одного из ангаров специально крупно написали AIR FORCE, но угонщики увидели бензовоз с русской надписью «Огнеопасно», узнали советских солдат и поняли, что обмануты. Рассвирепев, Дмитрий застрелил Тамару в упор.
Тамара Жаркая
Мать принимается командовать сыновьями: «Ни с кем не говорить! Брать кабину!» Старшие братья безуспешно пытаются выломать складной лестницей бронированную дверь пилотов. А в это время дилетанты-штурмовики – простые милицейские патрульные, не имеющие ни малейшего опыта действий в ситуациях с заложниками – проникают через смотровые форточки и люки в переднюю и хвостовую части самолета и, загораживаясь щитами, открывают беспорядочный огонь, попадая в невинных пассажиров. Осознав, что из ловушки не выбраться, мать решительно приказывает взрывать самолет – гибнуть всем и сразу, как договаривались. Но бомба никого даже не ранила, только вызвала пожар. Тогда четверо старших братьев по очереди стреляются из одного обреза, Василий перед самоубийством пускает пулю в голову матери, опять же по ее приказу. Все это происходит на глазах у младших детей, которые в ужасе и непонимании происходящего жмутся к 28-летней сестре Ольге. 17-летний Игорь успевает спрятаться в туалете. Гибелью половины семьи террористов все могло бы и закончиться, но штурмовой отряд усугубил трагедию. Пассажиров, которые в панике выпрыгивали из горящего самолета на бетонную полосу, они встречали предупредительными автоматными очередями и без разбора лупили прикладами и сапогами. Полтора десятка человек получили ранения и увечья, некоторые остались инвалидами. Четверо заложников были ранены спецгруппой еще во время перестрелки в салоне. Еще трое погибли, задохнувшись в дыму. Самолет сгорел. Останки стюардессы Тамары опознали только наутро по оплавленным наручным часам.
Остатки сгоревшего Ту-154, апрель 1988 г.

Все, что осталось от обугленных человеческих тел:

Погибли 9 человек – Нинель Овечкина, четверо старших сыновей, бортпроводница и трое пассажиров. Были ранены 19 человек – 15 пассажиров, двое Овечкиных, включая самого младшего 9-летнего Сережу, и двое омоновцев. Только шестеро из 11 Овечкиных, бывших на борту, остались живы – Ольга и 5 ее несовершеннолетних братьев и сестер. Из выживших под суд отправились двое – Ольга и 17-летний Игорь. Остальные по возрасту не подлежали уголовной ответственности, их передали под опеку замужней сестры Людмилы, непричастной к захвату. Открытый суд состоялся в Иркутске той же осенью. Зал был битком, сидячих мест не хватило. Пассажиры и экипаж выступали свидетелями. Оба подсудимых, давая показания, заявили, что «как-то не думали» о пассажирах, когда планировали взорвать самолет. Ольга признала свою вину частично и просила о снисхождении.
Ольга в суде. В тот момент она была на 7-м месяце беременности.
Игорь то признавал частично, то полностью отрицал и просил, чтобы его простили и не лишали свободы.
Причем на суде Игорь, которого мать в дневнике охарактеризовала как «слишком самоуверенного и плутоватого», попытался взвалить всю вину за случившееся на бывшего руководителя ансамбля, иркутского музыканта-педагога Владимира Романенко, благодаря которому «Симеоны» и попали на джазовые фестивали. Мол, это он внушил старшим братьям мысль, что в СССР джаза нет и можно добиться признания только за границей. Однако очной ставки с учителем подросток не выдержал и признал, что оклеветал его.
Владимир Романенко репетирует с братьями. Игорь – за фортепиано. 1986 г.
В адрес суда приходили мешки писем от советских граждан, которые жаждали показательной кары. «Расстрелять с показом исполнения по телевизору», - пишет ветеран-афганец. «Привязать к верхушкам берез и разорвать на части», - призывает женщина-педагог(!). «Расстрелять, чтобы знали, что такое Родина», - советует партийный секретарь от имени собрания. Гуманный советский суд эпохи перестройки и гласности решил иначе: 8 лет тюрьмы – Игорю, 6 лет – Ольге. В реальности они отсидели по 4 года. Ольга в колонии родила дочь, ее тоже отдали Людмиле.
Ольга с ребенком в тюрьме
Последний раз журналисты справлялись о них в 2013 году, на 25-летие трагедии. Вот что было известно на тот момент. Ольга торговала на рынке рыбой, постепенно спивалась. В 2004 году была забита насмерть пьяным сожителем в ходе бытовой ссоры. Игорь играл на пианино в ресторанах Иркутска, спился. В 1999-м с ним общалась журналистка «МК» – он тогда возмущался свежим фильмом «Мама» с Мордюковой, Меньшиковым и Машковым, снятым по мотивам истории Овечкиных, и грозился подать в суд на режиссера Дениса Евстигнеева. В конце концов получил второй срок за продажу наркотиков и был убит сокамерником.
Игорь Овечкин
Сергей вместе с Игорем играл в ресторанах и помогал по хозяйству старшей сестре Людмиле. Потом пропал без вести.
Игорь и Сережа на репетиции в 1986-м.
9-летний Сережа выступает свидетелем в суде, осень 1988 г.
Ульяна, которой на момент угона было 10 лет, родила ребенка в 16, опустилась и спилась. Считает, что тот рейс сломал ей жизнь. Из-за пьяных ссор с мужем дважды бросалась под машину. Получает пенсию по инвалидности.
Кадр из документальной программы 2013 г.
Татьяна, которой в 88-м году было 14, живет под Иркутском с мужем и ребенком. Она сумела наладить жизнь более-менее благополучно.
Кадр из съемки 2006 г.
И, наконец, Михаил, самый талантливый из всех, игравший на тромбоне, по оценке учителя, «как настоящий негритос», – единственный из Овечкиных, кому удалось вырваться за границу. В Испании выступал в уличных джаз-бандах, жил на подаяние. Позже перенес инсульт, оказался в инвалидном кресле. По данным на 2013 год, жил в реабилитационном центре в Барселоне и... мечтал вернуться в Иркутск.
По прошествии лет ясно одно. От гордыни ли, недостатка ума или отсутствия информации, Овечкины искренне верили, что их встретят за границей с распростертыми объятиями, а не сочтут опасными террористами, захватившими в заложники невинных людей. «Симеоны» были ослеплены приемом в Японии – аншлаги, овации, обещания славы и богатства от местных журналистов и продюсеров... Они не осознавали, что вызывали интерес иностранцев скорее как цирковые обезьяны, забавный сувенир из закрытой страны с ее Сибирью и «гулагами», нежели как музыканты. Как сделало вывод одно иркутское издание, «это были простые грубые люди с простыми грубыми мечтами – жить по-человечески. Это их и погубило».