Дань вековой традиции: последние ночные стражи Европы

Если не считать пустых улиц внизу и более четких, чем когда-либо, горных хребтов за ними, вид с балкона Ренато Хауслера сейчас такой же, каким он был до того, как мир охватил карантин по коронавирусу.

Почти каждый вечер в 21.45, когда солнце садится за Женевское озеро, он поднимается по 153 каменным ступеням к своему рабочему месту, помещению размером с коробку, которое в поздний весенний вечер приобретает темно-розовый оттенок. Дубовые балки обрамляют пространство, и швейцарский город Лозанна виден через огромные арочные окна. Остроконечные дома и роскошные особняки наводняют город. Мерцающая магия береговой линии озера прогоняет любой мрак.

В течение 33 лет с 22:00 до 02:00 Хауслер смотрел на этот вид из Лозаннского собора и смутно задавался вопросом: кто находится на улицах внизу? Куда эти люди направляются? И понимает ли кто-нибудь, что он находится высоко над ними, спрятавшись внутри колокольни?

”Мне никогда не бывает скучно, и каждый вечер я с удовольствием бываю здесь, - сказал он. - Увидеть луну в озере. Мерцающие огни домов. Францию в отдалении. Мне это так нравится, что вы и представить себе не можете”.

Один из самых последних стражей

61-летний Хауслер - один из последних ночных стражей в мире и, вероятно, наиболее близок к реальному персонажу из "Властелина колец" или "Игры престолов".

Одетый в тунику и широкополую черную фетровую шляпу, с мерцающим масляным фонарем в руке, он - вымирающая порода, портрет из другого века.

Ритуалы мало изменились

Ритуалы ночных стражей Европы мало изменились с тех пор, как они были впервые введены. Сотни лет назад, начиная с 9-го века, мэры городов и гражданские лидеры от Лондона до Праги и Зальцбурга требовали более высокого уровня защиты в ночное время. От патрулирования темных улиц до наблюдения за пожарами, врагами, экстремальными ветрами и погодой, такие зоркие ночные совы стали средневековыми хранителями времени и борцами с преступностью, они пробуждали спящих граждан в случае чрезвычайных ситуаций.

Сегодня есть только несколько городов, в которых держатся такие устаревшие традиции. На самом деле, кроме башни собора в Лозанне и других башен в Ротенбурге-на-Таубере, Динкельсбюле и Нердлингене в Баварии, на планете почти не осталось других башен.

Трубачи в Кракове, Польша, и в Рипоне, Англия, тем временем поддерживают свои собственные традиции, устанавливая ночную вахту с церемониальными звуками горна. На фоне реформирования правоохранительных органов, уличного освещения и видеонаблюдения, неудивительно, что данное призвание почти исчезло.

Существование вне времени

Ночные стражи существуют в пузыре, или "вне времени", как говорит Хауслер. Последний в длинной череде сторожей, занимающих этот пост с ноября 1405 года, он неуклонно поддерживает давнюю средневековую традицию – чистую и простую –охраняет культурное наследие города. По иронии судьбы, он не носил часов уже более 40 лет, но стоически справляется со своим десятилетним ночным бдением.

Мифология ночных стражей

Большая часть мифологии ночных стражей восходит к истории из Ветхого Завета. В Книге пророка Иезекииль назначен Богом стражем Израиля, его долг - трубить в рог и бить тревогу, чтобы защитить народ. Как сказано в Библии, это вопрос жизни и смерти.

Другие истории несут подобный же значимый резонанс. В Англии, на родине самой долгой церемонии Ночного дозора в мире, датируемой 866 годом, в одном отчете говорится, что страж не должен покидать город в год своей службы, кроме как из-за чумы. Штраф - 20 фунтов стерлингов.

За кем следят ночные стражи?

Остается один вопрос: за кем следят последние ночные стражи, когда уже никто не нуждается в наблюдении?

Последние три месяца Хауслер поднимался на сторожевую башню Лозанны каждый вечер, чтобы послать позитивный сигнал тем, кто живет под замком в городе. "Звенящий колокол напоминает всем, что мы связаны общей историей, - сказал он. - Это поднимает настроение и побуждает людей продолжать жить”.

Примечательно, что, несмотря на коронавирус, история ночных стражей жива. Что вполне уместно, потому что сейчас люди больше, чем когда-либо, предаются ностальгии. Это традиция в самом трогательном ее проявлении.