Мы действительно не знаем своих родителей, пока сами не вырастем

История одинокой мамы и писательницы Шеннон Эшли

Моя мама заставила меня бояться жить. Не знаю, как по-другому это выразить. Сколько себя помню, мне снились кошмары о том, что она мне не верит. Или что она разочарована во мне. Ее наказания всегда были худшими для меня. Она часто злилась на меня из-за того, что я не делала, и редко верила в мою невиновность.

Примерно с того времени, когда мне исполнилось 12 лет, моя мама обвиняла меня в бунтарстве и колдовстве. Каждый раз, когда мы спорили, она говорила, что я была невыносимой начиная со средней школы. На этом все. Не было никаких обсуждений. Никакой помощи. Может поэтому я все еще чувствую постоянную необходимость объясниться после любого недоразумения.

Ее гнев сопровождался множеством красноречивых взглядов, демонстративных вздохов и явным отвращением. Я боялась любых конфликтов с матерью, потому что это означало, что ее слова будут постоянно разбивать мне сердце.

Длинные монологи, которые начинаются со слов "Что с тобой не так?", все еще заставляют меня съеживаться.

Однажды ночью, когда я была в седьмом классе, мама ворвалась ко мне в спальню и потребовала мой блокнот. Я запаниковала, потому что я писала записку своему другу и впервые в жизни с сарказмом написала "гребаный мудак". Это было то, что каждый подросток переживает сто раз — сказать что-то дерзкое, чтобы понравиться.

Но я знала, что моя мама не воспримет это таким образом. В крайне непродуманной попытке избежать наказания я отказалась дать матери свой блокнот. Вместо этого я побежала на улицу и выбросила его в мусорку. К сожалению, мусорный контейнер был маленьким и заполненным, поэтому моя мама легко нашла этот блокнот.

И да, у меня были неприятности. Я была наказана. С того дня мама говорила мне, какая я злая и непослушная девочка. С моей мамой нельзя допускать ошибок, которые противоречили ее жестким религиозным убеждениям. Она решила, что у меня грязный рот и я нахожусь на "пути зла".

Тот случай, когда я выбросила блокнот в мусорку — это был один из редких моментов, когда я пыталась противостоять своей матери. Взрослея, я не пыталась ослушаться ее или постоять за себя, потому что доверяла авторитету моей мамы. Она была абьюзером, но я не понимала этого.

В основном я просто чувствовала, что она была строгой, но считала, что у нее благие намерения. Она была взрослой, а я ребенком. Я доверяла этой системе подчинения.

Только с 13 лет я начала понимать свою маму. Видеть ее как человека с недостатками, а не только, как свою мать. Я поняла, что никогда толком не знала ее, пока наконец-то не увидела объективно.

Я пишу о своей жизни почти семь месяцев, но, честно признаться, у меня до сих пор есть страх, что она найдет мою работу и будет в ужасе от моих историй о ней и нашем прошлом. Она бы не одобрила то, что я пишу. Поскольку ничего из того, что я пишу, не является христианским, она посчитала бы все это...злом.

Конечно, я знаю свою маму намного лучше теперь, когда я сама стала взрослой. Сейчас я знаю, что не была злой и непослушной, как говорила она. У нее были ментальные расстройства, и по-прежнему есть. Теперь я знаю, что не могу прожить свою жизнь с целью угодить ей, потому что это нельзя назвать жизнью.

Теперь, когда я выросла, я понимаю недостатки своей матери. Я знаю, что она любит меня, но может показать это только специфическим образом. Оглядываясь назад, я не могу вспомнить, чтобы она научила меня чему-то полезному. Просто потому что она в принципе не учила меня.

У нас с сестрой не было никаких обязанностей по дому, хотя она злилась бы, если бы мы устроили беспорядок. И в течение многих лет она настаивала на том, что ей не разрешали давать нам работу по дому. Она утверждала, что семейные суды запрещают ей это делать.

Конечно же это неправда, но только спустя все эти годы я поняла, почему она не учила меня и сестру базовым умениям. Она предпочитала свое самопожертвование и мученичество. Ей больше нравилось жаловаться, что все держится на ее плечах. Это все часть ее болезни. И моя жизнь стала немного лучше после того, как я поняла это.

В основном я не думаю о свой маме, потому что я привыкла обходиться без нее. Не то чтобы мне не хотелось, чтобы мама была рядом. Просто она не тот человек, к которому я могу обратиться за утешением и любовью. Тем не менее в последнее время я думаю о ней часто. Потому что через несколько недель она переезжает в мой город. Более того, я подозреваю, что она поживет некоторое время со мной и моей дочерью, пока не обустроит свою квартиру.

Как любить токсичных родителей без вреда для себя? Я далеко не единственный человек, который переживает подобное. Я думаю, что все, что мы можем сделать, это поддерживать здоровые границы и смотреть на "человечность" наших родителей в перспективе. Это намного легче сделать будучи взрослым человеком, который понимает, что нельзя жить лишь в угоду другим.

Моя мама возвращается в мою жизнь, но только мне решать, сколько энергии она заберет. Я уже сказала ей некоторые темы, которые неприемлемы для меня в разговорах. Я уже стояла на своем и мне придется снова это делать. Скорее всего, мне придется начать много неловких разговоров, чтобы объяснить маме, что она не может продолжать пытаться управлять моей жизнью. Может это значит, что я наконец-то повзрослела.

Мир предполагает, что если речь идет о родителях, то это только хорошо. Если вы введете в поисковик "цитаты про родителей", он выдаст множество сентиментальных высказываний, посвященных самоотверженной и безусловной любви. Все они предполагают, что так оно и есть. Мне же нравятся цитаты мистера Роджерса о воспитании детей, потому что он редко делал предположения и часто использовал слово "если".

"Если мы сможем дать нашим детям понимание, утешение и оптимизм, когда они нуждаются в такой поддержке, то у них больше шансов стать взрослыми, которые позже смогут найти эти качества внутри себя." — Фред Роджерс.

Иногда я думаю, что "если" является одним из самых важных слов в воспитании детей и в отношениях. Нет никаких гарантий или формул успеха в построении отношений. Но есть много возможностей в слове "если". В нем также есть мудрость. Семья — это самое главное, но если члены нашей семьи токсичны, мы должны защитить себя.

Даже если родители более или менее здоровые люди, нужно устанавливать здоровые границы. Для большинства из нас наши родители совсем не изменились с тех пор, как мы были детьми. Мы просто знаем их как более подверженных ошибкам, порой сломленных людей.