О Жизни После…

В этом году не было еще отчета о том, как живется после краха всех иллюзий. С одной стороны, все самое интересное и характерное уже было рассказано в прошлый раз, с другой — дальнейшие перемены и наблюдения становятся более тонкими и выразить их все сложнее.

Это примерно, как впервые перейти с водки на вино — сначала контраст очень силен. Цвет другой, вкус другой, градус меньше, похмелье мягче. Но если продолжать пить вино дальше, то оно перестает быть откровением и ты просто начинаешь различать все более тонкие вкусовые нюансы. Они вроде бы и очевидны, но передать их тому, кто все еще пьет водку, очень сложно — будет казаться, что речь об эфемерных не имеющих значения вещах. Какой-то там букет, полнота, танины и прочая энологическая чепуха. Но только вот в действительности это не чепуха, а принципиальная перемена в восприятии жизни и движение ко все более глубокому раскрытию ее истинного вкуса.

То, что описано в паре последних статей про минное поле и смысл жизни, содержит в себе намек на то, как живется после тотального осознания, что смысла нет, а кругом минное поле — полная свобода и невероятная красота момента… даже, когда этот самый момент до краев наполнен острой болью и нет ни малейшей возможности что-либо изменить. Безоговорочное «Да!» всему происходящему… даже рвущемуся иногда из самой глубины души «Нет!»

Не велика честь в том, чтобы уметь ценить красоту заката и наслаждаться комфортным душевным состоянием, а вот попробуйте-ка насладиться собственной глупостью и той душевной болью, которую она порой вызывает. Видеть красоту за пределами прекрасного и ужасного, ценить текущий момент за то, что он есть, а не за то, чем именно он наполнен, понимать, что все в жизни бессмысленно, но отдаваться этой жизни без остатка — вот примерное описание того, что происходит дальше.

Когда однажды нарушается целостность полотна иллюзий, тогда исчезает всякая способность верить в правильность или неправильность чего бы то ни было. Из поля битвы добра и зла жизнь превращается в водоворот цветных узоров, где прежние непримиримые враги — это всего лишь разные оттенки одной и той же переливающейся космической палитры. И, даже если в какой-то момент кажется, что белое противостоит черному, на самом деле это всего лишь еще один завиток узора на бесконечной вселенской картине, где все цвета и оттенки находятся в нерушимом танцующем равновесии. Все всегда на своих местах — всегда было и всегда будет.

Жизнь перестает быть проблемой, исчезает любой антагонизм по отношению к тому, что происходит извне или внутри. Никакого руля в руках нет, но тебя абсолютно устраивает, куда жизнь катится сама по себе. И на место прежних попыток что-то изменить, приходит глубокое любопытство и доверие к тому, что есть. И это даже не смирение — это нечто большее. Это выход за пределы протеста и согласия, туда, где ты и все происходящее — это одно целое не способное само себя одобрить или отвергнуть, потому что для этого пришлось бы перестать быть целым… что по определению невозможно. Бог не может сам себя похвалить или отругать, потому что даже не подозревает о своем существовании.

Ну, а если говорить проще, с более личной и практической точки зрения, то на данном этапе жизнь из вечного поля боя превратилась, с одной стороны, в игровую площадку, где можно делать все, что угодно, а с другой — во что-то мимолетное и все время ускользающее, но при этом невыразимо ценное в своей неуловимости и красоте.

Больше не хочется — нет ни мотива, ни смысла — в чем-либо разбираться, хочется проживать и переживать все, что только можно прожить и пережить. Никаких новых желаний не появилось и, наверное, уже не появится, но ушли все запреты и преграды в отношении желаний, которым не уделялось должного внимание раньше. Начинаешь делать и пробовать в жизни то, чего всегда хотел, но не успел или привык себе это запрещать.

Быть может, когда список неотыгранных желаний иссякнет, наступит какой-то следующий этап, потому что это очень похоже на процесс подчищения хвостов, который однажды закончится. Но пока что все есть так, как есть — наконец-то все можно, наконец-то плевать, кто и что по этому поводу подумает, а значит пришло время сделать все то, в чем раньше себе отказывал.

Другая перемена в том, что именно и в каком ключе хочется переживать. Здесь трудно подобрать адекватные слова, но это что-то про близость и глубину. Если раньше ты был похож на вечно голодного ребенка, который, не разбирая вкуса и качества, набрасывается на любую случайно доставшуюся еду и набивает ею желудок и карманы про запас, то теперь ты становишься очень избирательным и скорее останешься голодным, чем будешь запихивать в себя суррогаты и полуфабрикаты.

Теперь хочется глубоких, тонких и насыщенных переживаний, а не банального утоления голода. Продолжать «пить водку» больше нет никакой возможности, потому что опьянение утрачивает всякий смысл, а на первое место выходит богатство вкуса и аромата. И это не какой-нибудь эстетский снобизм, а осознание того, что жизнь по-настоящему раскрывается только при игре в полный контакт — либо ты отдаешься ей без остатка, либо ты вообще не живешь.

В моем случае это особенно рельефно проявляется в отношениях с людьми. Я в общем-то и раньше не был склонен размениваться на ничего не значащие личные контакты, но с большой голодухи иногда все-таки случалось закрывать глаза и соглашаться на то, что утоляет голод, но совершенно не греет душу. Теперь же внутри стоит железобетонная преграда в отношении всего того, в чем нет настоящей глубины и близости. Сухой прагматизм сменяется романтизмом, который по разным причинам долго находился под запретом.

Наверное даже пришло время написать пару-тройку новых статей об отношениях, чтобы восстановить баланс нарушенный жесткой борьбой с самим собой и желанием вытравить из себя всякую слабость.

И это еще один пример того, что после пробуждения уходят все внутренние блокировки — нет больше никакого мотива сдерживать себя в тех или иных границах и рамках. Поэтому то, что ранее подавлялось и маскировалось, начинает активно выходить на поверхность, и ты становишься все более искренним в отношении того, кто ты есть, чего на самом деле хочешь и чего не хочешь. И больше уже нет никакой внутренней потребности строить из себя сурового аскетичного воина или беспощадного воинственного мозгоправа — если только в шутку и для поддержания личного бренда. Контролируемая глупость, так сказать.

Аскетизм выполнил свою задачу — помог освободиться и очиститься от всякого мусора, мешавшего увидеть мир таким, какой он есть. Теперь на смену ему приходит этакий глубинный экзистенциальный гедонизм — не в смысле навязчивой погони за удовольствием, а в смысле стремления глубоко и на полную катушку переживать все то, что хочется переживать.

И вот сейчас хочется переживать глубину и близость, прикасаться к жизни, чувствовать отклик, видеть свое отражение и продолжение во всем вокруг, ощущать единство и единение. И, конечно же, здесь на первое место выходят самые обычные земные человеческие отношения, потому что другой человек — то единственное зеркало, в котором можно увидеть и пережить себя, если не целиком, то максимально объемно.

Об этом тоже надо бы написать отдельную статью, поскольку это полностью переворачивает понимание природы прежнего заклятого врага — чувства собственной важности, гордыни и эгоизма. За невротическим самолюбованием похоже стоит нечто совершенно естественное, что обретает болезненные навязчивые черты лишь в результате острого внутреннего конфликта. А в своей основе мотив к самоотражению не только нормален, но выражает собой самую суть нашего бытия. Ответ на вопрос о природе вещей лежит под самым носом, но ускользает от нас, потому что лучший друг назначен злейшим врагом.

Вот такие вот примерно мысли и переживания через два с половиной года. Желание навсегда покинуть «иллюзорный мир» если когда-то и было, то пропало окончательно. Наоборот этот мир становится все более родным и близким, в нем видится все больше красоты и ценности. И глубже всего эта ценность переживается в самых простых вещах, в полном соответствии с заветами старых мастеров дзен — наколоть дров, принести воды, кого-то обнять.

С дровами и водой вопрос решен…