Загробная жизнь. Я знаю, доподлинно, наверняка, стопудово, что есть жизнь после жизни.

Как я уже говорил, а я вам чего только ни говорил, мама моя видела мёртвых во сне. Нет-нет, никакого треша, просто сны. Утром за завтраком мама рассказывала про свои видения, и мы обсуждали их так же, как некоторые обсуждают погоду или биржевые сводки (можно подумать, что кто-то в этом всём разбирается).

Почти рутина. Когда я вырос, жизнь меня хорошенько побросала по географическим адресам, и с родителями я не жил с 18 лет: армия, женитьба, Камчатка и далее по списку в Трудовой книжке. Поэтому про многие мамины сны я не знаю, возможно, среди оных было что-то заслуживающее внимания, но за моим отсутствием живописать их некому.

В 2006 году один пьяный негодяй убил моего отца. Не справился с управлением на мокрой дороге, машину завертело и выбросило на тротуар, где находился мой отец. Отец возвращался с работы домой. Не дошёл. Так бывает, при всём ужасе произошедшего, я слишком хорошо понимаю, что так вот бывает. Жизнь накажет, думаем мы о негодяях. Возможно, но сейчас не об этом.

Когда боль от потери немного притупилась, и такое бывает тоже (и это нормально), папа стал приходить к маме во снах. И вот об этом я и хочу вам рассказать, потому как история эта более чем поучительная.

Папа и мама (начну я всё же с любимого отступления) познакомились в школе. С тех пор их судьбы так и шли, одна подле другой. После армии отец забрал маму из колхоза, в котором она отрабатывала положенные три года по окончанию Сельскохозяйственного института. Они приехали в Кронштадт и жили там всё оставшееся им двоим время. Жили как миллионы обычных советских людей. Воспитывали детей, ходили на работу и демонстрации, копили на мебель и машину, строили дачу (дендрофекальным методом), а как иначе — Леруа Мерленов и Максидомов не было. Иногда ссорились, чаще жили мирно, наказывали меня по очереди (бедовым я рос). Ходили в гости к старикам, к друзьям, и сами принимали гостей. Обычная жизнь, я же говорю. Не в пример тем самым старикам, которые мотылялись каждую свободную минуту, куда только не.

И, прожив вместе без малого 40 лет, не растеряли этого светлого чувства имя которому — Любовь. Бывает, но очень редко. А потом погиб отец.

Я не стану писать вам про горе. У каждого оно всегда своё, каждый его переживает индивидуально и, конечно, не так как другие. Я же про сны тут веду свой рассказ.

Итак, папа стал приходить к маме во снах. О, я помню эти мамины рассказы про то, о чём они говорили, как он выглядел, в каком именно месте произошло у них «свидание». Мама рассказывала это мне, а я думал, что любовь подобная той, какая была между ними только и могла протянуть нить, связавшую их через непроницаемую пелену смерти. И что, глядя на ситуацию со стороны, легко представить, что и за смертью есть жизнь.

Эта самая загробно-сонная жизнь была вполне похожей на их обычную жизнь. Мама иногда поругивала папу, иногда он прикрикивал на неё. Они даже умудрялись ссориться. Это не было клиникой, потому что (как я уже говорил) видеть мёртвых для мамы было обычным делом.

Я подтрунивал, спрашивал маму, не подскажет ли отец, какие акции пойдут в гору, и как отреагирует рубль на события 2008 года, вдруг ему там видней. Но, как вы понимаете, не до того им было. Мама спрашивала папу, почему он не каждую ночь ей снится, а он ей отвечал, что и там у него есть дела. Мама огорчалась, но принимала ситуацию. Настоящая жизнь. Почти обычная.

Жизнь двух людей, которые любили друг друга с детства. Которые преодолели страшные события 90-ых и не сломались. Которые воспитали детей и построили свой идеальный дом (хоть и на даче и способом, упомянутом выше). Которые умели дружить и видеть красоту. И которые продолжили любить друг друга, когда один из них оказался за порогом жизни.

Мои мама и папа. Мои чудесные родители. И благодаря их любви я знаю, доподлинно, наверняка, стопудово, что есть жизнь после жизни. И других доказательств этого мне не надо.