Жизнь, подвиги и смерть Эли Коэна, величайшего шпиона в истории Израиля

Неординарный человек!

Ранним утром 18 мая 1965 года его везут в повозке, напоминающей о кровавых днях Французской революции, на казнь. Толпа, собравшаяся несмотря на время, встречает его гневными криками. На удостоверении личности у него уже настоящее имя — Эли Коэн, а не Камал Амин Таабет, которым он был последние четыре года.

В первом ряду перед эшафотом — сирийский президент Амин аль-Хафез, чье лицо не выдает ни ярости одураченного политика, ни обиды обманутого друга. А ведь он и вправду считал Эли Коэна, а точнее, Камала Амин Таабета другом. Настолько, что собирался предложить ему должность министра обороны.

Повозка с палачом и заключенным прибывает на площадь Мардха, сердце Дамаска, столицы Сирии.

Эли покрывают белой тканью — по давней арабской легенде это знаменует проклятие для предателей.

Ему предлагают черный капюшон. Он отказывается.

Палач и веревка делают свое дело.

Так завершилась жизнь легендарного шпиона, которого Израиль считает своим героем. Его заслугой было множество переданных данных о самых секретных укреплениях сирийской армии и о ее планах, в том числе и ключ к победе израильтян в Шестидневной войне 1967 года.

На момент смерти ему едва исполнилось 40 лет, в Израиле у него остались жена и трое детей.

Эли Коэн родился в Александрии в 1924 году. В 20 лет присоединился к сионистской молодежи и выполнял некоторые диверсионные задачи. Но знаменательный день наступил в 1960 году, когда он переступил порог Моссада, израильской разведывательной службы. В тот день он стал тем, кем его знают и помнят — международным шпионом.

В Моссаде он прошел интенсивный курс подготовки: уроки арабского, азбука Морзе на высокой скорости, языки шифрования. И получил кодовое имя — Агент 88.

Для выполнения задания его сделали сирийским миллионером, экспертом по импорту и экспорту, владельцем королевского гардероба и внушительного счета в банке.

Первым пунктом назначения стал Буэнос-Айрес, Аргентина. Первой задачей — снять большой дом и войти в высшие круги. Ему это с легкостью удалось. Вскоре среди его знакомых было множество видных политиков, военных и бизнесменов, в том числе и Амин аль-Хафез, военный атташе Сирии в Аргентине на тот момент.

После почти целого года этого социального тренинга и вживания в легенду его, после короткого визита в Израиль, отправляют наконец в Сирию.

В Дамаске он не разменивается на мелочи, а продвигается к сразу к верхушке власти. Пламенные речи о ненависти к Израилю и постоянное патриотическое возвышение Сирии, которую он публично называет «самой великой и могущественной страной на Земле», а также личное обаяние и немалые деньги на счетах помогают втереться в доверие к высшим правительственным чинам.

Он живет в роскошной квартире и организовывает блестящие вечеринки, на которых присутствуют обычно представители правящей верхушки. Это дает уникальную возможность незаметно собирать сведения, когда они наиболее расслаблены и наименее подозрительны. А из окон своей квартиры он может спокойно наблюдать за гостями президента и военными специалистами. Идеальное положение!

Но два часа в сутки он находится в смертельной опасности: в восемь часов утра и восемь часов вечера. В это время он должен передавать сведения Моссаду — драгоценные военные секреты, которых ждут на родине.

К этому времени он стал настолько образцовым сирийским патриотом, что люди из высшего военного командования без колебаний открывают ему крайне важные секреты: укрепления Голанских высот и подготовку к смертельному нападению на Израиль.

Моссад получает ценнейшую информацию.

Однако у самого Эли все не так хорошо: до его жены доходят слухи о некоторых его победах в амурных делах — и счастливый прежде, даже несмотря на расстояние, брак дает трещину.

Тем временем сирийская контрразведка получает новейшее советское оборудование по перехвату радиопередач. И однажды, в январе 1965 года, в восемь часов вечера — обычное время его сеанса связи, — пеленгатор определяет точное место, откуда идут сигналы…

В квартиру Коэна ворвались люди в штатском и взяли его прямо во время передачи секретных данных.

На момент ареста он был претендентом на пост министра обороны Сирии.

До самого суда его подвергали пыткам, пытаясь выведать секреты израильской разведки, но он так ничего и не сказал.

Ненависть к нему, даже мертвому, в Сирии оказалась настолько сильна, что его тело отказались выдать Израилю, несмотря на все усилия властей и просьбы родственников. Более того – его спрятали, чтобы предотвратить самовольный вывоз.

Спустя долгое время и после множества сложных процедур Израилю удалось найти и вернуть лишь его часы, Eterna-Matic Centenaire 61.

А сосны, посаженные израильским шпионом на Голанских высотах под предлогом украшения засушливого ландшафта, выросли и четко указывали израильским летчикам цели для их снарядов.

Его последняя месть.

Посмертная месть.

То, что называют «космической справедливостью».